Для многих из нас Церковь – неизведанная планета. Большая, величественная, но, к сожалению, часто совсем чужая. Именно поэтому с настоятелем храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» игуменом Нектарием (Морозовым) мы решили поговорить о воцерковлении. Зачем человеку церковная жизнь и как к ней приобщиться? Как нужно читать Евангелие, чтобы сердце не осталось глухо к евангельским истинам? Как научиться молитве? Достаточно ли приходить в храм только для того, чтобы поставить свечи? Ответы на эти вопросы вы узнаете из небольшого цикла бесед, первую из которых мы публикуем в этом выпуске.

 

– Отец Нектарий, вокруг нас много людей колеблющихся, которые не могут четко определиться, верят они или нет, хотят они сделать шаг за порог Церкви или церковная жизнь не для них. Можно ли этим людям дать какой-то общий совет? Митрополит Антоний Сурожский в одной из своих бесед формулирует такой вопрос: каким образом неверующий человек может загореться желанием искать то, о чем как неверующий он и понятия не имеет? И действительно, каким образом? Можно ли предложить какой-то «рецепт»? 

– Мне кажется, что о рецепте можно говорить только применительно к человеку, который сам ищет ответы. Ведь не бывает так, чтобы мы шли по улице, а нас догнал врач и начал выписывать рецепт. Сначала надо прийти к врачу. То есть первичным должен быть личный поиск. Совет можно давать, только если человек просит об этом. Иначе наши слова будут восприниматься как вторжение в область личной жизни и свободы.

Вот митрополит Антоний задается вопросом, как может начать искать человек, ничего о предмете поиска не знающий. Но тот же владыка Антоний, как и другие авторы и святые отцы, говорил о том, что человек может устремиться к божественной жизни, соприкоснувшись с чем-то, что об этой жизни свидетельствует. Когда один человек видит другого, облик и вся жизнь которого говорят о возможности некоего иного существования, то он может заинтересоваться, уязвиться сердцем. И тогда в его душе рождается стремление к увиденной, отличной от его, жизни.

А бывает, что человек просто чувствует какую-то неясную, непонятную тоску по той жизни, которой здесь, на земле, он не находит. И можно только подсказать направление поиска, но не дать рецепта. О самом прямом пути сказано в жизнеописании игумена Никона (Воробьева). Будучи молодым человеком, нецерковным и неверующим, он искал для себя смысл жизни. Этот поиск, а точнее сам смысл, был него насущно необходимым. Он был образованным, умным человеком, но в какой-то момент оказался в тупике. Это касалось не внешних обстоятельств, ему было важно именно знать, для чего он живет. Ответить на этот вопрос он не мог и находился практически на грани самоубийства. И в этом состоянии он впервые обратился к Богу и сказал: «Господи, если Ты есть, то откройся мне! Я ищу Тебя не для каких-нибудь земных, корыстных целей. Мне одно только надо: есть Ты или нет Тебя?». И он услышал удивительной красоты колокольный звон. Позже он понял, что нигде поблизости не было храма, откуда этот звон мог бы доноситься. Но дело не в самом звоне, а в том ответе, который он почувствовал в своем сердце. И все, что мы можем советовать человеку в подобном положении, – это вот такую молитву, обращенную к Богу: «Господи, если Ты есть, то откройся мне. Вразуми меня, что мне дальше делать, чтобы быть с Тобой».

Потому что людям, абсолютно внешним по отношению к церковной жизни, мы можем рассказывать о том, как Христос основал Свою Церковь на земле и для чего, но они могут нам не поверить. А вот когда Господь уже что-то сказал человеку, и его сердце на это откликнулось, то тогда можно вести разговор дальше.

– То есть человек сомневающийся может молиться о том, чтобы Бог открылся ему?

– Об этом не только можно, об этом необходимо молиться. Совершенно необходимо.

– Довольно часто в разговорах, СМИ можно услышать или прочитать: «Он человек воцерковленный» или, наоборот, кто-то сам может сказать о себе: «Я верю, но не воцерковлен». Можно пояснить, чем церковный или воцерковленный человек отличается от нецерковного?

– Воцерковление – это процесс вхождения в церковную жизнь. Когда человек только крестился, он как бы прошел через те врата, которые его вводят в Церковь. А дальше он может либо замереть на пороге, либо пойти дальше и жить в том доме Божием, которым Церковь является. Если человек крестился, затем один раз исповедовался, причастился и только время от времени приходит в храм, то, конечно, о воцерковлении говорить трудно.

Воцерковление имеет место тогда, когда человек в жизнь Церкви врастает. Когда мы говорим о Христе «вочеловечился», то это значит, что Он стал человеком, а не просто прикоснулся к человеческой природе. Воцерковиться – значит стать человеком церковным, в Церкви живущим. То есть иметь Церковь центром своего бытия, всей жизни, так как в ней Христос, и она оставлена Им на земле для нашего спасения.

А бывает так, что человек в церковь приходит, но она для него одно из тех многих мест, где он бывает, как клуб, ресторан, кафе, кинотеатр. То есть первично в его жизни что-то совершенно иное. Конечно, воцерковленным такого человека никак не назовешь.

– А зачем человеку нужна церковная жизнь, участие в Таинствах? Уместно ли здесь говорить о наличии мотивации, и какова она у тех людей, которые живут церковной жизнью уже не один год?

– Ответить очень коротко можно словами священномученика Киприана Карфагенского: «Кому Церковь не Мать, тому Бог не Отец».

Можно сказать и вот о чем. Если человек считает себя христианином и верует во Христа, то ему достаточно заглянуть в Священное Писание, чтобы понять: целью прихода в мир Спасителя, Его проповеди, крестных страданий, смерти, Воскресения было основание Церкви. Господь говорит в Евангелии, что Он пошлет по себе другого Утешителя. А когда ученики выражают скорбь о том, что Он уходит от них, Он отвечает: «Лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам» (Ин. 16, 7). В день Пятидесятницы на апостолов нисходит Дух Святой, это и есть день рождения Церкви. И если человек в течение всей жизни для себя ее не открывает, то он проходит мимо самого главного, того, ради чего приходил на землю Христос.

Если же говорить о церковных Таинствах, то возможно такое сравнение. Каждое Таинство и церковный обряд – это некая лесенка, по которой мы поднимаемся для того, чтобы стать причастниками благодати. Человеку, как существу вещественному, это необходимо для его духовного восхождения. И Церковь предлагает для этого наиболее оптимальный путь, самую прямую из возможных дорог.

Стоит отметить еще такой важный момент: в Церкви у каждого есть свобода, и она велика, но есть и определенные рамки. И нужно пройти именно таким путем, который предлагает Церковь. Это необходимое условие приближения к Богу, потому что человек – очень гордое существо, а Церковь его смиряет. И как только смирился, он начинает по-настоящему понимать, для чего это было ему нужно.

– Расскажите, как совершается первый шаг к воцерковлению. Наверняка среди наших читателей есть люди, которые хотели бы приблизиться и приобщиться к церковной жизни, но не всегда знают, с чего начинать.

– Вот мы пришли в церковь в первый раз, и, возможно, она заинтересовала нас как памятник архитектуры или кто-то посоветовал зайти. И мы даже не знаем по-настоящему, зачем здесь оказались. Но вдруг в храме благодать Божия коснулась нашего сердца, и мы поняли, что хотим быть здесь. Мы видим, что какие-то люди заходят в течение дня, начинается служба, за которой что-то говорят и поют. И если мы люди разумные, то, естественно, мы решаем разобраться, что здесь происходит и как стать участником происходящего. В советские годы источников информации о церковной жизни не было, не издавались книги, не было Интернета. Человек приходил и задавал свои вопросы бабушке, которая не всегда знала правильные ответы, и, даже зная, порой не могла их сформулировать так, чтобы он ее понял. А сейчас все просто: что-то можно в Интернете найти, что-то – в книгах. Главное, чтобы было желание, а разобраться не так уж и сложно. Поверьте, когда человек решает оформить земельный участок, ему гораздо труднее сориентироваться в действующем законодательстве. Но если хочет, он это сделает. И если человек решил жить духовной жизнью, то тоже обязательно разберется.

Но главным источником информации должен быть священнослужитель, с которым можно регулярно общаться в храме. И правильно поступает тот священник, который не выдает сразу всю информацию о церковной и духовной жизни, которая у него только есть, но ведет человека простым путем и говорит: «Начни с этого. Прочитай пока такие книги. Потом мы об этом поговорим». И тогда человек, действительно, как ребенок, усваивает одну порцию той пищи, которая ему необходима, потом переходит к следующей.

Воцерковиться теоретически невозможно. Этот процесс можно осуществлять только практически. С самых давних времен в воскресный день все верующие собирались вместе для богослужения и для совершения Божественной Евхаристии. Сейчас этот день дробится. В субботу вечером совершается всенощное бдение, а воскресным утром Божественная литургия. И центром жизни для человека церковного становится субботний вечер и воскресное утро, когда он, как и в дни церковных праздников, обязательно приходит в храм.

В домашней жизни должно обязательно присутствовать утреннее и вечернее молитвенное правило и чтение Священного Писания. Это тот минимум, без которого духовная жизнь человека практически невозможна. А когда фундамент есть, тогда можно идти дальше, говорить о более глубоких вопросах и духовной, и церковной жизни. Игумен Никон (Воробьев) писал в своих письмах о том, что нет смысла говорить о дороге, обо всех ее поворотах и изгибах с человеком, который на нее даже не ступал. С ним надо говорить только об участке, который ему необходимо пройти, чтобы на эту дорогу все же выйти.

– И что же это за участок?

– А этот участок очень простой. Мы родились, живем, и мы знаем, что рано или поздно умрем. И у нас, если мы разумные и ответственные перед самими собой люди, возникает вопрос: «Ради чего вся жизнь, если после нее наступит смерть?». Если человек бежит от этого вопроса, то он самоубийца, и его жизнь – какой-то затяжной прыжок. Человек прыгнул и не раскрывает парашют, а ждет, когда ударится о землю. Придет смерть, и она в пух и прах разобьет все, что было здесь, на земле. И, может быть, это произойдет даже гораздо раньше, чем можно было предполагать. Но разумный человек все-таки задается вопросом: «Для чего все?». И этот вопрос ведет его дальше. И, если он готов быть с собой честным и искренним, то обязательно приходит к религиозному поиску. И тогда он не может пройти мимо христианства. Потому что никогда в истории человеческого рода не было никого, подобного Христу. Если мы будем смотреть на буддизм, то увидим безразличие к человеку и его страданиям, стремление выйти за пределы этих страданий и не ощущать ни своей боли, ни чужой. … И только в христианстве мы найдем любовь и готовность положить душу за того, кто тебе дорог и близок. Не как какое-то временное эмоциональное проявление, а как закон жизни по вере во Христа, которая ведет человека тем путем, которым нужно идти, чтобы спастись.

Сретенский монастырь, Троица 2011 г. Фото: А.Поспелов / Православие.Ru

***

Ольга, 31 год

Поначалу мне очень хотелось всех всему научить – новая жизнь, жизнь в свете Евангелия – казалась мне такой ошеломляющей, что я не понимала, как я могла жить без веры раньше. Тем более, не могла оставить своих родных жить «в темноте». Мне казалось, что я обязательно должна рассказать им, как важно соблюдать заповеди, как хорошо ходить в храм каждую неделю, и как здорово помогать другим людям. Естественно, мне стало некогда заниматься домашними делами. Когда готовить ужин, если надо спешить на вечернюю службу? Погладить утром рубашку мужу? Может и сам погладить, а мне надо вычитывать молитвенное правило! У знакомой проблемы? Разумеется, я могу помочь – не важно, что она живет на другом конце города, а мне надо забрать сына из садика – это может сделать бабушка. А заодно она и ужин приготовит, и погладит, и поиграет с внучком. Зато когда я вернусь, сколько интересного я могу рассказать! О том, как жили апостолы, и как христиане первых веков умирали за Христа, и какие подвиги совершали святые…Только вот слушать меня мои родные перестали.

Потом, когда неофитский пыл поостыл, я поняла, как важно, чтобы слова не расходились с делами. Сначала нужно попытаться самой стать христианкой, чтобы иметь право кого-то учить. И что неплохо научиться исполнять заповеди – хотя бы в своей семье. Тогда и учить, и «просвещать» никого не надо будет. Дела лучше любых слов расскажут о том, как это здорово – жить в свете Евангелия.

Наталья, 30 лет

Главная трудность первых лет церковной жизни – это борьба с ленью. Не знаю, у кого как, надо мной эта страсть все время одерживала верх. Мне было трудно встать утром в воскресенье, чтобы сходить в храм. Мне было лень читать молитвенное правило и я его иногда сокращала, а иногда и вовсе отменяла… В общем, отсутствие дисциплины и неумение, нежелание себя приучать к порядку очень мешали. Впрочем, мешают и сегодня, но мне кажется, я продвинулась немного в своей неравной борьбе.

Тяжело было ломать себя и вести себя в храме так, как не привык до этого делать нигде. Быть приветливой и ровной, не умничать и не шутить без нужды. Хотя периодически серьезные лица других прихожан навевали если не тоску, то какое-то уныние. Мне действительно казалось, что настоящий христианин не имеет право расслабиться, посмеяться незлой шутке, поговорить о чем-то, кроме благочестия и православной литературы. Оттого, что я чувствовала себя иной – не лучше, не хуже – просто иной и не хотела становится похожей на «православных женщин», настоящей близости в храме ни с кем не сложилось. Только со священником – но тут возникла опасность, что я слишком привязываюсь к человеку, усматривая в нем чуть ли не Самого Бога, ожидая его одобрения больше, чем Божией милости… Последнее, кстати, большая проблема, отдельный вопрос, заслуживающий отдельного внимания.

Елена, 34 года

Самым сложным для меня в первый период моего воцерковления была самодисциплина. Трудно было сделать так, чтобы церковная жизнь превратилась в систему, в некую саму собой разумеющуюся привычку. Чаще все происходило по принципу – есть вдохновение – есть служба, поход в храм, молитвенное правило и т.д. Нет вдохновения – в церковной жизни наступает перерыв.

Однажды меня батюшка не допустил до причастия только за то, что я пришла на исповедь и сказала, что около полугода не жила полноценной церковной жизнью и что хочу опять начать сначала. Ушла домой без причастия, хотя и готовилась. Потом пришла снова.

Да и сейчас, когда с момента моего первого прихода в Церковь прошло уже лет семь, я испытываю почти те же самые сложности, и если продвинулась по пути самодисциплины, то не намного. До сих пор испытываю трудности с тем, чтобы ходить в храм каждое воскресенье, читать утреннее и вечернее правило без перерывов на усталость и лень, на отсутствие желания.

Но все же, хочется верить, что хоть и небольшой прогресс, но все-таки есть. И рано или поздно я научусь управлять собой настолько, чтобы не было потом стыдно за то, что проспала службу или расслабилась, решив оставить молитвенное правило на потом.

Инна, 28 лет

Мне было 19 лет, когда я пришла к вере всерьез. Причиной этого была болезнь, но совсем скоро я поняла, что хочется ходить в храм не только для того, чтобы испрашивать у Бога исцеления. Как это обычно и бывает с каждым, первое время в Церкви было очень счастливым, несмотря на весьма плохое самочувствие. Это почти невозможно передать словами: было ощущение, что Господь меня из моей прежней жизни, без Него, в ладошках вынес. Я и трудностей-то особых не помню, наоборот, все Господь подавал даром: и силы, и горение, да, и терпелось как-то успешнее. И хотелось для Бога все-все сделать!

А ошибки были, и даже очень страшные. Самая большая из них, как мне кажется, это желание сразу стать другим человеком. По сути, оно верное, но только воплощать его надо с умом, с рассуждением. Мне тогда казалось, что надо отказаться от себя прежней, полностью, без разбора. Надо, условно говоря, смоделировать в своем воображении христианина и попросту превратиться в него. Но как же это сделать в одно мгновенье? Получится только сыграть. Вот эта-та самая игра в христианство привела к большой беде, хотя тогда мне казалось, что я все делаю честно, и вовсе не играю. Сегодня я уверена, что изменять себя нужно на основе своего же собственного «человеческого материала», ведь становишься христианином именно ты. Надо творить в себе христианина из себя же. И только такая ты будешь нужна Богу, настоящая, именно ты, даже если у тебя будет плохо получаться. Становление христианина – это же работа на всю жизнь.

Александр, 35 лет

– Самое трудное, на мой взгляд, переступить через себя. Переступить ту самую черту, которая отделяет воцерковленного человека от невоцерковленного. Победить главного врага – гордость. Поклониться при входе в храм, осенить себя крестным знамением, войти и попросить: «Господи, помоги! Я не могу ничего сделать сам, без Тебя!». Дорога к Богу начинается с этого.

***

– Отец Дорофей, многим людям в начале их воцерковления трудно, они не могут сразу вписаться в новую для них жизнь. Человек приходит в храм, осматривается, у всех вокруг все гладко, люди исповедуются, причащаются, участвуют в жизни прихода, а он все спотыкается и спотыкается. Как относиться к собственным трудностям, ошибкам, или они неизбежны для всех?

– Одна из участниц нашего опроса, Наталья, говорит о том, что она чувствовала свою инаковость среди прихожан, не могла стать похожей на людей, которые ее окружали. И одну из основных трудностей, с которыми сталкиваются люди, приходя в Церковь, я называю – удивление самому себе. Пока ты в миру, ты можешь быть весь в болячках, но не будешь их замечать. Они уже покрыты коркой, спрятаны под одеждой и не дают о себе знать. Но как только человек приходит в Церковь, у него появляется ощущение, будто все его болячки содраны и начинают кровоточить, становится больно. Человек вдруг замечает, что болячек у него на самом деле много. Самая большая проблема современных людей – самовлюбленность, обращенность человека исключительно внутрь самого себя. Когда человек попадает в Церковь, он встает перед необходимостью влиться в новую для него среду, которая является не совокупностью индивидуальностей, а неким единым целым. Наш современник может великолепно чувствовать себя на рабочем собрании, в кафе, на стадионе, на вечеринке, у него нет никаких проблем с коммуникабельностью. Но как только он попадает в Церковь буквально все, что с ним происходит, начинает его задевать – как на него смотрят, как его оценивают другие люди. Он не понимает, почему он должен делать то же, что и все остальные, стоять в течение всей службы, кланяться в храме вместе со всеми, в определенный момент подходить и прикладываться к иконе. Ему не нравится, что ему вдруг дают понять, что он не свободен даже в выборе одежды. Конечно, человек чувствует себя чрезвычайно неудобно в такой ситуации. Но нужно к этому неудобству правильно относиться, оно является на самом деле подтверждением того, что человек пришел по адресу.

Апостол Иаков говорит: «кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу» (Иак 4, 4). Человек приходит в Церковь для того, чтобы любить Бога и почувствовать – любовь Бога к человеку. Но чтобы это произошло надо в определенном смысле вступить во вражду с миром. И когда человек начинает враждовать с привычками, со стереотипами поведения, мышления, которые в нем прижились как часть мира, он начинает воевать с самим собой. И эта война приносит человеку страдания, но они неизбежны.

В больнице все сидят с унылыми лицами. Бывают, конечно, счастливчики, которые выбегают от врача радостные, потому что оказались здоровыми. Но чаще люди выходят из кабинета врача грустными, кто-то и вовсе узнает о страшных диагнозах. Я недавно прочитал где-то, что если вглядеться в лица людей в храме, то станет не по себе, на лицах нет никакой особой радости, которую должно было бы приносить общение с Богом. И человек делает поспешные выводы о том, что все происходящее в Церкви неполезно. Но это не так. Именно самовлюбленности свойственно шарить глазами по окружающим, чтобы найти в них оправдание своих недостатков. А когда у человека есть самоуглубленность и благая ненависть к самому себе, он старается отводить взгляд от других людей, и направлять его только внутрь себя. То есть, приходя в храм нужно, в первую очередь заниматься только собой, своей душой.

Так вот человек, только пришедший в храм, оказывается в состоянии некого оцепенения от собственных недостатков, неправильности, от собственной угловатости и невозможности обрести комфорт и покой в храме. Этого как раз ищут на Западе, человек приходит в храм, садится на скамеечку и ему хорошо – умилительно поют, замечательный высокий католический собор, приятно пахнет, красиво колеблются свечи и человек понимает, что нашел свое место. В Русской Церкви именно пока у него не будет состояния самоуспокоенности, все будет хорошо, и в Церкви с человеком будут происходить правильные вещи – исцеление его природы, его души.

И своей угловатости не нужно стесняться, бояться, лучше смириться перед собственным несовершенством или даже безобразием на фоне того, что ты ожидал сам от себя в храме, и терпеливо трудиться над тем, чтобы твоя природа хотя бы от части исцелилась. Когда это произойдет (а это может случиться не сразу, возможно прежде пройдет добрая половина церковной жизни), ты будешь чувствовать себя в Церкви как дома, естественно. Но все же сначала некий труд привыкания к новой среде, а только потом получение плода. Нужно какое-то время просто потерпеть.

– То есть без трудностей и проблем не бывает воцерковления?

– Я более того скажу, если человек, придя в храм, сроднится с мыслью, что с ним что-то не так, значит, он идет по-правильному пути. Конечно, жить с этой мыслью современному человеку чрезвычайно неуютно, появляется естественное желание устранить проблему. Хочется сделать так, чтобы все было хорошо, хочется выглядеть, как положено, говорить так, как положено, чтобы у окружающих людей сложилось приятное представление. Но если мы понимаем и принимаем мысль, что с нами что-то не так, значит, началась, наша духовная работа над собой.

Человек, придя в Церковь, попадает в неестественную для себя среду -между миром и Церковью пропасть. Казалось бы, сделан все лишь один шаг – через порог храма, но за этим порогом действуют другие законы. Конечно, любой чувствует себя как рыба, выброшенная из воды на берег, начинает задыхаться. Но пройдет время, и жабры переродятся в легкие. Тогда напротив человеку сложно будет жить в миру.

– Получается, что стремление быть отличником в церковной жизни не совсем правильное? Просто человеку часто кажется, что в Церкви как неком особенном месте на земле, он не имеет права быть троечником.

– Если проводить параллель с процессом обучения, то человек, стремящийся в миру быть отличником в Церкви мгновенно ошибется, это неизбежно – не правильно поставит свечку или еще что-то сделает не так. А может он даже исповедуется, постоит на службе и все равно вдруг почувствует, что тут, в храме, он троечник, а может быть даже и двоечник. От этого, конечно, может возникнуть потрясение, состояние дискомфорта, неудобства.

Но в Церкви человек сдает один самый серьезный экзамен – на знание и исполнение в своей жизни Евангелия. И в этом смысле популярная не так давно фраза о бесконечности процесса обучения: «Учиться, учиться и учиться», для христианина является бытовым Символом веры. Христианство религия книги – Библии, Евангелия. Без Евангелия невозможно правильно оценить ни себя, ни свои взаимоотношения с Богом и миром.

Да, придя в храм, человек почувствовал себя троечником, но у него есть колоссальная мотивация быть отличником. Что он начинает делать? Он начинает изучать правила этого нового мира для себя. Если его не шокируют эти новые правила, если он их принимает, и у него есть благое желание быть отличником в церковной жизни, он начинает интересоваться ею и двигаться дальше. Отличник в миру – всегда грешник. Отличник в Церкви – это спасающийся человек, старающийся идти путем праведной жизни. А на счет того, можно ли быть отличником одновременно и в миру, и в Церкви – это вопрос спорный.

Бывает, что человек пришел в Церковь, но всерьез изучать новые правила жизни он не хочет. И тогда довольно продолжительное время он пребывает в Церкви с плохими отметками. Он успокаивается и привыкает к тому, что он троечник. Так происходит из-за того, что человек часто разрывается между миром и Церковью, между жизнью мирской и церковной. Почему трудно себя переделать? Потому что, выходя из Церкви, человек живет по одним правилам, а приходя в Церковь, он понимает, что нужно жить по другим правилам. И так в Церкви он остается троечником, а выходя в мир, он там удовлетворяет свои мирские желания, свою жажду быть отличником, получать пятерки, быть первым.

Затем он прибегает в храм, скрепя сердцем пребывает там какое-то время, и снова выпрыгивает в мир. То есть основная жизнь человека проходит на самом деле в миру, там, где он, если мы уж такой образ приняли, является отличником. Так человек может довольно долгое время просуществовать, и это тоже большая проблема воцерковления, которую можно назвать самоуспокоенностью. Человек даже с десяток лет пробыв в Церкви, и по всем параметрам являясь человеком воцерковленным (т.е. исповедующимся, причащающимся) может просто успокоиться на том, что он никогда не станет в Церкви отличником. Он может решить, что быть троечником в Церкви – это его высота, его планка, и желания поднять планку повыше у него уже не возникает. Хотя на самом деле надо прыгать выше, бежать все дальше и дальше, никогда не успокаиваясь.

– А как можно заметить, что ты живешь, пребывая в заблуждении, или на данном этапе совершаешь какую-то ошибку?

– Есть молитва первого часа, которая читается священником по окончании утреннего богослужения: «Христе, Свет истинный, просвещающий и освящающий всякого человека приходящего в мир!». То есть в свете Христовой истины, или Евангельской правды высвечивается любая грань человеческой души и любой недостаток. Сам человек видит себя гладким, без шероховатостей, но только до тех пор, пока он вне этого света. И как только человек встает в этот свет, он сразу начинает, понимать, что в нем очень много граней греха, и весь он – одна большая ошибка. Христианская жизнь начинается не с признания, что Бог есть, а с переживания острой нужды в Боге. Как только человек узрит себя как одну большую ошибку, он бросается со всех ног к Тому, кто эту ошибку может исправить, к Спасителю. Христианин рождается тогда, когда он понимает, что кроме Христа, никто его из болота, в котором он оказался, не вытащит. Более того, он понимает, что еще чуть-чуть и без Бога он погрузится в это болото с головой и больше уже не выплывет.

Нас, священников, духовников порой упрекают в том, что мы мало говорим о простых вещах, как-то все очень усложняем. Вот есть одна простая, но очень важная истина – без чтения Евангелия невозможно стать христианином. Постоянное чтение Евангелия обязательно изменяет природу конкретного человека, пусть даже спустя и продолжительное время. Человек перестает любить грех, он начинает грех ненавидеть.

Чтение Евангелия, регулярная Исповедь и Причастие делают человека мужественным, помогают ему не бояться собственных ошибок. И так проходит страх перед возможными ошибками. Уже не будет страшно подойти к священнику, а это тоже проблема для многих, человеку не будет страшно, что он не так что-то сделает, скажет. Он начитался Евангелия и понял, что он погибает, и ему нужно спасаться, и его будет тревожить только одна эта мысль. И так как для него это очень важно, он подойдет и к священнику, и к епископу. И будет подходить до тех пор, пока не узнает, что ему нужно делать для спасения. Потому что священники, духовные наставники для того и нужны, чтобы облегчить человеку путь воцерковления, провести по этому пути за собой.

– А какие самые распространенные трудности, ошибки бывают на пути воцерковления?

– Самая большая проблема для тех, кто оказался внутри Церкви, и принял для себя христианство как свое мировоззрение, как образ жизни – это необходимость отвержения самого себя. Святитель Игнатий Брянчанинов в своих «Аскетических опытах» сказал об это очень ясно. Человек настолько сроднился с грехом в обыденной жизни, что перестал его замечать, грех стал частью его жизни. И придя в Церковь, человек понимает, что его счастью, его близости к Богу мешает грех, а отвергнуть грех можно не иначе как отвергнув себя. Господь в Евангелии говорит: «Кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой и следуй за Мною» (Мф. 16, 24). Основная трудность – понять, что самым главным нашим врагом являемся мы сами, наша душа, отравленная грехом. То есть человек является врагом самому себе. И пока эта мысль произносится как некое рассуждение за чашкой кофе с друзьями, она очень легко принимается. На эту тему можно поговорить, и умное слово сказать. А в храме человек понимает, что по этому правилу ему надо жить дальше, иначе жизни в Церкви просто не получится. И когда оказывается, что врагом нужно объявить самого себя, тут человека охватывает ужас. В свете Евангелия, в свете христианских истин он начинает видеть, как много из того, что он любил очень сильно, к чему привык, нужно из своей жизни выключить. Вот эту проблему, которая выглядит очень отвлеченно, можно разбить на более конкретные сложности.

Отвечавшие на вопрос о трудностях называли схожие проблемы – лень, гордость и желание поучать других. Лень в этом списке – самый легко искоренимый недостаток. С ленью человек может бороться своими собственными усилиями, усилием воли. Принуждением себя к какому-то труду лень можно победить. И отвечавшие признают свою частичную победу.

С гордостью человек своими силами справиться не сможет. Источник смирения для нас Бог. Сам факт Боговоплощение является актом смирения, христианство началось со смирения, с соединение божественной и человеческой природы во Христе, сам Бог стал человеком. И с гордостью бороться можно только одним способом – как можно чаще припадать к Богу. К Богу можно припадать в церковных таинствах, прежде всего в таинстве Причастия. А тот человек, который обдуманно, осознанно часто причащается не сразу, но не через какое-то время начинает ощущать в себе сладость смирения, когда в какой-то ситуации он может отступить от какого-то человека, от самого себя и дать в своей жизни возможность действовать Богу. Он может выслушать от другого человека нелицеприятное высказывание и ничего на это не ответить и даже согласится со сказанным.

Но гордость – это та рана, которая нанесена была Адамом и Евой человеческой природе и которая не исцелится никогда. Если от лени человек может избавиться, то от гордости он не избавится до самой смерти. Даже святые до последнего вздоха внимательно следили за собой и боялись пасть от гордости. Только смерть как разрешение от борьбы с гордостью является для праведника избавлением. Апостол Павел говорит о том, что смерть для него приобретение (Флп. 1, 21). Приобретение новой жизни целиком во Христе, где уже нет борьбы.

Желание поучать других, о котором сказала Ольга, вытекает как раз из гордости. Но как проблему такое стремление человек ощущает только в Церкви. Если мы посмотрим, как люди живут в мире, без оглядки на Христа, то увидим, что они постоянно иногда в шутку, а иногда всерьез поучают других. Часто это оправдывается ситуациями, обстоятельствами, но чаще всего такие поучения обусловлены желанием быть первым и самым уважаемым человеком среди какой– то группы друзей, знакомых, сотрудников по работе.

И в Церкви человек, к сожалению, не всегда не справляется с этой проблемой, и продолжает жить по тем законам, которые действуют в миру. Но в Церкви они ранят и этого человека, и тех, кто его окружает, и ранят саму Церковь. Потому что, войдя в Церковь, человек становится частью ее тела.

– Но, как мне кажется, желание учить, о котором говорит Ольга, часто имеет в своей основе желание поделиться. Человек вдруг открыл для себя новую удивительную жизнь. Конечно, ему хочется всем рассказать об этом чуде.

– Христианство – сплошное таинство. Очень многое в нашей жизни совершается таинственно, непонятно для нас. Все самое важное происходит между душой и Богом наедине, самое интимное, что есть у человека – соединение его души с Богом. И то, что душа приобрела в общении со Христом, нужно сохранить внутри себя, не выносить наружу. В «Письмах баламута» у Клайва Стейплза Льюиса – бесенок Гнусик, наученный своим старшим братом Баламутом, приставлен к человеку и внимательно следит за тем, в какой момент можно поймать человека и радость обратить в грех. Вот радость соприкосновения со Христом нужно беречь. Когда человек не знает, как правильно своей радостью распорядиться, он повинуется естественному желанию поделиться с другим. В итоге он и сам свою радость теряет, и других вводит в соблазн. Известны слова апостола Павла о том, что проповедь о Христе для неподготовленных или предосудительных слушателей есть безумие и соблазн. Так и для близких наши слова могут казаться юродством. Человек может и себя потерять, и своих близких, и прийти от этого в уныние. Это действительно может стать большой проблемой – близкие никак не отзываются, а соприкосновение души со Христом утеряно. И конечно лучше, если человек заранее узнает, что не нужно навязывать своим ближним информацию о христианстве и рассказывать им о мучениях святых, о проповеди апостолов. Лучше приносить из храма только добрую улыбку, и пусть близкие видят наши добрые дела.

– Одна из участниц нашего опроса говорит о том, что человек, становясь христианином, может как бы втиснуть себя в какую-то схему и жить по ней, думая, что он такой и есть на самом деле. И только спустя какое-то время увидеть, что он заигрался, что живет он больше какой-то мечтой о себе. И приходится потом возвращаться к себе настоящему. Вот как вовремя заметить, что мы, возможно, играем в христианскую жизнь, а не живем ею всерьез?

– Да, наверное, можно заиграться в христианство и думать о себе, что ты христианин, а на самом деле это некая мечта или сон о самом себе. А когда человек просыпается, он понимает, что в реальном мире с ним ничего не произошло. Но, обсуждая эту проблему, мы будем вынуждены повторить то, о чем мы уже говорили. Духовная жизнь по христианским законам и правилам регламентирована Евангелием. Человек, живущий по-христиански – должен постоянно возвращать себя в реальный мир, сверяя, насколько соответствует его образ действий жизни по Евангелию. Единственный способ избежать описанной ошибки – все время будить себя, трезвиться. И тем уколом, который будет постоянно не давать заснуть, должно быть Евангелие. С его помощью можно не допустить мечты о самом себе.

Второй способ избежать этой ошибки – иметь духовного наставника, который иногда очень неприятными способами, по сути теми же уколами, но будет возвращать человека в реальный мир. Если человек замечтался о себе самом, то духовник может сказать какие-то слова, которые могут быть болезненными для человека и привести в недоумение, но зато он проснется и посмотрит на себя другими глазами. Когда мы читаем древние патерики, отечники, сказания о подвижниках, то узнаем, что раньше наставники, воспитывая своих духовных чад, поступали с ними довольно круто. Так они приучали человека к постоянному нахождению в состоянии бодрствования относительно себя.

Но даже если у человека нет наставника, и он не склонен брать Евангелие в руки каждый день и в него углубляться, Господь все равно не оставит. Но только учит уже посредством каких-то жизненных обстоятельств, которые вынуждают человека поступить в той или иной ситуации по-христиански, сделать в жизни правильный выбор. Например, это может быть необходимость заботиться о ком либо. Очень часто бывает в священнической практике, приходит исповедоваться молодая девушка, она пытается исследовать свою душу, что-то читает, у нее возникает ощущение, что она продвинулась в своей духовной жизни, задает глубокие вопросы. Но если это долго продолжается, и человек живет, ни о ком не заботясь, есть опасность, что он в таком состоянии заснет и будет жить действительно мечтою о каком-то себе самом, которого на самом деле нет. Но вот эта девушка выходит замуж, и ее исповедь тут же становится простой и краткой, без богословских и аскетических подробностей. И она сначала приходит в ужас, ведь раньше она заходила в какие-то глубины своей души, а теперь она ничего не успевает. Но священник на нее смотрит и радуется, потому что теперь она проснулась и стала настоящей.

– Спасибо, за этот разговор. Надеюсь, что мы обязательно его продолжим.

Для многих из нас Церковь – неизведанная планета. Большая, величественная, но, к сожалению, часто совсем чужая.

Мы продолжаем публикацию цикла бесед о воцерковлении с настоятелем храма в честь иконы Божией Матери «Утоли моя печали» г. Саратова игуменом Нектарием (Морозовым). Зачем человеку церковная жизнь и как к ней приобщиться? Как нужно читать Евангелие, чтобы сердце не осталось глухо к евангельским истинам? Как научиться молитве? Достаточно ли приходить в храм только для того, чтобы поставить свечи? На эти и другие вопросы отвечает наш собеседник.

– Отец Нектарий, сейчас многие люди интересуются восточными религиями, увлекаются различными учениями. Им кажется, что там есть некая глубина, тогда как православная традиция представляется сводом устаревших обрядов. Что вы могли бы сказать в ответ на такое мнение? 

– Весь вопрос в том, чего человек хочет. Создать у себя самого иллюзию поиска, которая его успокоит и даст ощущение хотя бы временной наполненности жизни, или, действительно, прийти к конечной цели и обрести истину.

Да, некоторые люди интересуются самыми различными учениями, но в этом есть противоречие. Все эти учения не могут быть истинными, а зачем они тогда одному человеку? Он же не может по нескольким дорогам ехать, он все равно поедет по одной. Поэтому в таком увлечении есть явно некая интеллектуальная игра. А игра – как то, чем человек наполняет свою жизнь, – это что-то глубоко неполноценное.

Если же говорить о том, что церковная жизнь представляется набором обрядов… Человек настолько умный и интеллектуальный, что может постигнуть сущность многих учений (в которых и сущности-то никакой нет на самом деле), готовый вникать в них, учить для этого древние языки, наверняка, в состоянии открыть Евангелие и прочитать его. Он имеет и возможность прикоснуться к колоссальному по объему корпусу творений святых отцов, который есть в Православной Церкви. И если он этого не делает, то, я думаю, все-таки присутствует предвзятое отношение к Церкви и нежелание смириться. Потому что в чем «преимущество» всех остальных учений перед Православием? Они дают человеку питательную среду для его гордыни, самолюбия. А Православие, напротив, лишает почвы для тщеславия.

Но вы никогда не найдете более глубокую книгу, чем Евангелие. Нигде нет такой ясности, глубины, полноты и исчерпывающего ответа на все вопросы. Все остальное, как осколки зеркала, в которых что-то отражается, но полную картину увидеть невозможно. И человек здравомыслящий неизбежно приходит к Евангелию. А когда он начнет его читать, то не может не прийти в Церковь. Потому что если он идет в какую-то секту, значит, он не честен с самим собой. Откуда взялась эта секта, спустя две тысячи лет после того как Господь проповедовал свое Евангелие? Если Господь основал Свою Церковь, она уже существует с момента ее создания, то где все это время была данная секта? Этого вопроса не может не возникнуть. И так становится очевидно, что любая секта – это самообман.

– А как нужно подходить к чтению Евангелия новичку, тому, кто только начинает знакомиться с жизнью Церкви? Ведь часто человек берет Евангелие, читает, но его сердце остается глухо к прочитанному.

– Подходить к чтению Евангелия новичку, человеку, который только собирается с ним познакомиться, нужно так же, как и человеку, уже живущему в Церкви. Перед чтением Евангелия желательно молиться о том, чтобы Господь открыл ум и сердце для разумения евангельских заповедей, притч, просто слов, которые иначе могут остаться абсолютно непонятыми.

При этом Евангелие – такая книга, которую человеку необходимо читать жизнью. Если человек не пытается свою жизнь мерить Евангелием и исполнять то, о чем он из Евангелия узнал, он его забывает. И существует очень интересный феномен. Вот мы забыли о том, что в Евангелии написано, а затем просто по зову совести один, другой, третий раз исполнили то, о чем читали, и вдруг начинаем вспоминать все остальное. Евангельское слово, действительно, как семя, которое сначала сеется в сердце человека, а потом прорастает.

– Общеизвестно, что основа жизни христианина – молитва. Как человеку, который только перешагнул порог Церкви, начинать учиться молитве?

– В молитве, как говорил святитель Феофан Затворник, казалось бы, нет ничего сложного. Есть Господь, есть ты, тебе есть о чем просить Бога, – вставай и проси Бога невидимого, но присутствующего, о том, что тебе необходимо. Однако когда мы начинаем молиться, оказывается, что наши мысли неизвестно где гуляют, и мы порой даже не чувствуем, что молимся. Почему так происходит? Потому что молитву невозможно оторвать от нашей жизни в целом. Как мы живем, так и молимся, и наоборот. Жизнь питает молитву, молитва – жизнь. Мы ходим двумя ногами, на одной можно какое-то время прыгать, но постоянно передвигаться невозможно. То же самое происходит и здесь. Сделав вперед шаг в молитве, мы должны делать вперед шаг в жизни. А шагнув вперед в жизни, мы можем продвинуться и в молитве.

На самом деле у того, кто хочет быть с самим собой и с Богом искренним, не возникнет вопрос: «Как учиться молитве?». Потому что мы о чем-то попросили Бога, и мы этого действительно ищем и добиваемся весь день. Для нас все это очень живо, мы верим в то, что говорим Богу. А если мы о чем-то просим Бога, а живем диаметрально противоположным образом, то, конечно, у нас никакого живого чувства в молитве не будет, а только ощущение формальности.

Например, утром мы говорим: «Боже, милостив буди мне, грешному». И тут же бьем кого-то за крошечную провинность. Так слова теряют всякую силу. А если, наоборот, кто-то нас обижает, а мы вспоминаем, о чем молились, и понимаем, что это ответ на нашу молитву. Господь говорит: «Вот Я сейчас проверю, считаешь ли ты действительно себя грешным. Ты ищешь милости, и Я тебе посылаю то, за что милость дается, но нужно потерпеть и таким образом милость исходатайствовать». Насколько мы все принимаем всерьез, настолько серьезной и сильной бывает наша молитва. Как у ребенка, который обращается к Богу очень просто. А мы не воспринимаем, к сожалению, ничего просто. Вот мы читаем Евангельское слово, но мы не хотим принять его как нечто, что является законом жизни. Мы ищем массу способов, чтобы понять и истолковать его каким-то аллегорическим образом.

Теперь о практической стороне. Апостол Павел говорит, что мы даже не знаем, о чем нам молиться, если Дух Святой не будет нас в этом научать. А мы еще не способны к различению голоса Святого Духа в своем сердце, потому что оно занято многими вещами, Духу Святому противными. Но были святые, которые сделали свои сердца сосудами благодати, и они оставили нам свои молитвы. И самая первая школа – утренние и вечерние молитвы, которые есть в православном молитвослове. Это самое простое и в то же время самое важное, с чего человек начинает свою церковную жизнь. В этих молитвах он просит Бога обо всем том, что каждому из нас необходимо – о прощении грехов, о вразумлении, о спасении. И учась читать эти молитвы со вниманием, с сердечным участием, человек постепенно учится молиться.

– Многие люди регулярно приходят в храм, ставят свечи, но не участвуют в богослужении, не исповедуются и не причащаются. Можно ли говорить о том, что они себя в чем-то обделяют? Если да, то в чем?

– Давайте примем за данность, что все люди больные. В духовном плане так и есть. Если говорить о физическом состоянии, то чаще всего тоже так. Но при этом некоторые понимают, что они больны, идут к врачу, проходят обследование, получают рекомендации и под наблюдением доктора лечатся. Постепенно они улучшают состояние здоровья. А есть люди, которые, почувствовав себя больными, не задаются вопросом: «Что это такое? Ангина, бронхит или туберкулез?». Они идут в аптеку и покупают те лекарства, которые, как им кажется, больше подойдут в данный момент. Обделяют ли они себя в чем-то? Да. Могут ли они в результате такого самолечения усугубить положение и даже умереть? Да. Вот то же самое можно сказать, отвечая на ваш вопрос.

Бывает, что в храм заходит студент, когда у него начинается сессия, или человек, который перед началом какого-то дела чувствует необходимость в Божией помощи. Но чаще человек приходит тогда, когда у него что-то случилось, когда жизнь его уже стукнула. А произошло это потому, что он к ней подходил не с той стороны и наткнулся на какой-то из ее углов. И все существование человека, который не живет с Богом, представляет собой какое-то скопление углов, о которые он без конца бьется. Но если бы человек уже жил в Церкви, если бы эта жизнь была для него главной и определяющей, тогда бы он понимал закон жизни в целом. И как радостям не радовался бы сверх всякой меры, так и скорбями бы не угнетался чрезмерно. И все то, что приводит человека в храм поставить свечку, чего-то попросить, происходит для того, чтобы его сюда всерьез привести, чтобы он не прошел мимо самого главного в своей жизни – Бога.

Спасение для человека заключается в том, чтобы Бог был для него всем, целью. А для людей, которые приходят в храм о чем-то попросить, но не остаются здесь, Бог является средством. И у кого-то такое отношение, к сожалению, сохраняется десятилетиями и даже всю жизнь. Хотя бывает, что сначала человек прибегнул к Богу как к средству, а потом вдруг понял, что Бог и есть самый большой дар, и просить надо, чтобы он дал не что-то, а самого Себя. И когда это понимание приходит, тогда появляется желание и на службу ходить, и участвовать в церковной жизни. Потому что до конца понять, что такое и кто такой Бог, можно только в Церкви. Только здесь человек постепенно приобретает мистический опыт познания Бога.

Человек, бывает, даже и не знает, что такое Таинство Причащения. И если ему объяснить, что такое Тело и Кровь Христовы, когда он к Таинству первый раз приступает, то он, возможно, и не поймет или оттолкнется от этих объяснений. Но этот человек причащается и вдруг чувствует, что он помолодел на тридцать лет, нет боли, усталости, бесконечных сердечных мучений и угрызений. А происходит так, потому что он получил пусть и малый, но опыт познания Бога, которого вне Церкви у него не будет.

И когда человек говорит: «Да я на концерте испытываю все те переживания, что вы в храме», – он не знает на самом деле, о чем говорит. Потому что мы на концерте были и знаем, что это такое. Но мы знаем, и что такое храм и богослужение, а он нет. Потому что мы все пришли в Церковь с определенным опытом жизни за ее пределами. И в Церкви мы его обогащаем. А у человека, который пытается с нами спорить, есть только опыт жизни вне Церкви, но нет того опыта, который имеем мы. И когда мы говорим о различиях той и этой жизни, наш собеседник не имеет оснований нам не верить просто потому, что он не знает, чем наполнена церковная жизнь. Он может только прийти и испытать, а иначе в своей полемике с нами он будет несостоятелен.